из стороны в сторону и нырнул в салон. Дверь хлопнула, двигатель взревел, здоровяк снова изменил направление, и «Нива» на максимальной скорости понеслась прочь с территории воинской части.
Гуров понял, что преступники уходят, и предпринял последнюю попытку остановить их. Он выхватил из кобуры пистолет, прицелился и выстрелил. Увы, это решение запоздало. Пуля ушла в сторону. Слишком большое расстояние отделяло стрелка от мишени, к тому же движущейся. Лев Иванович сделал три или четыре выстрела, но ни одна из пуль, выпущенных им, не достигла цели.
– Кончай палить, полковник. Смирись, мы их упустили.
Гуров повернул голову на звук голоса. Крячко стоял в десяти метрах от него и тяжело дышал. От жаркой погони лицо Стаса покрыла пыль. Она мешалась с потом, оставляла на лбу и щеках грязные потеки.
Лев Иванович прочел в глазах друга искреннее сожаление.
– Ничего, мы их найдем, – подбодрил он его.
– Почему я не взял с собой пистолет? Если бы у меня было оружие!.. – сокрушенно произнес Крячко. – Этот поганец был в двадцати метрах от меня. Совсем близко, Лева! Один выстрел в коленную чашечку, и он уже не беглец.
– Забудь, – сказал Гуров и махнул рукой. – Я тоже хорош. «Нива» мне прямо в лоб шла. Вот уж мне точно даже в водителя целиться не было нужды. Стекло раскроил, видимости его лишил, вот и все, далеко не уедет.
– Почему я не взял пистолет?
– Почему я не стал стрелять?
Эти фразы прозвучали одновременно, с одинаковой интонацией. Гуров и Крячко переглянулись и внезапно громко рассмеялись. Ситуация и правда выглядела комично. Два бывалых сыскаря стоят в темноте в лесу и плачутся друг другу об упущенных возможностях.
– Кто увидит, засмеет, – сквозь смех проговорил Крячко. – Ладно, давай выбираться из этой глухомани.
– Уезжать отсюда рано, – заявил Гуров. – Мы с пленником еще не разобрались.
– С каким пленником? – Крячко изрядно опешил.
– Да, ты ведь не в курсе, – протянул Лев Иванович. – Эти бандиты в казарме пленника держали. На меня они вышли, когда я его с крюка снимал. Пойдем, сам все увидишь.
Они вернулись в казарму.
Пленник, освобожденный от пут, лежал на полу и не подавал признаков жизни. Гуров склонился над ним, поднял кисть, нащупал пульс. Тот едва бился под его пальцами.
Крячко взглянул на страдальца, покачал головой и проговорил:
– Да, хреновые дела. Давай, Лева, дуй за машиной, а я сейчас бригаду вызову и «Скорую». Без помощи специалистов нам точно не обойтись.
Бригада «Скорой помощи» приехала через пятнадцать минут. Крячко связался с дежурным на Петровке, отдал приказ отправить к ним выездную группу с криминалистами, велел срочно связаться с Икшей, чтобы оттуда прислали машину «Скорой помощи» для перевозки тяжелораненого, а также передал приметы автомобиля преступников для организации плана «Перехват».
Пока сыщики ждали врачей и криминалистов, Гуров подогнал свой автомобиль к зданию казармы, вооружился питьевой водой и автомобильной аптечкой. Господа полковники соорудили в комнате некое подобие постели, перенесли туда раненого и попытались привести его в чувство.
Разглядывая скудный набор аптечки, Лев Иванович озабоченно покачал головой и проворчал себе под нос:
– И что со всем этим делать? Одни бинты да лейкопластырь. Как будто после аварии на дороге все, что нужно пострадавшему, так это крестиками его обклеить. Даже нашатыря нет.
Он полил водой лицо освобожденного узника, осторожно, стараясь не давить на раны, обтер лоб и щеки, смочил губы. Однако никакой реакции на эти его манипуляции не последовало. Попытки вернуть сознание человеку, перенесшему жуткие мучения, пришлось прекратить.
Гуров остался возле страдальца, а Крячко отправился в помещения, которыми пользовались преступники. Осмотр пыточной, как он назвал комнату, оборудованную крюком и цепью, Стас оставил криминалистам.
В казарме обжитыми оказались еще три помещения. Два располагались через коридор от пыточной и той каморки, где, по предположению Крячко, бандиты держали пленника. Комнатой ее было сложно назвать. Это скорее был чулан или кладовая два на два метра, без окон, зато с массивной железной дверью, чудом уцелевшей после неоднократных набегов любителей дармовщинки. О ее назначении красноречивее всяких слов говорил матрас, основательно пропитанный кровью и специфическим запахом выделений гниющих ран.
В двух других комнатах шикарной мебели и других благ цивилизации тоже не было. Но все же они казались вполне пригодными для жилья. Панцирные кровати застелены постельным бельем, в тумбочках некоторый запас еды, одноразовая посуда из супермаркета, в одной из комнат портативный приемник на батарейках.
«Похоже, не один день эти изверги здесь загорали, – пришел к выводу Крячко. – Постелью обзавелись, матрасы откуда-то притащили».
Он окончил осмотр, вернулся к Гурову и сказал:
– Короче, Лева, дела обстоят так. Две комнаты обжитые, бандиты с неделю ими пользовались. Одна, которая для пленника, пустая. Там только матрас. Ну а о себе преступнички позаботились получше. Кровати спроворили, посудой обзавелись. Для проведения досуга радиоприемник сюда привезли. Судя по количеству коек, действовали они вдвоем.
– Их было трое.
Гуров и Крячко одновременно оглянулись.
Тихий, едва слышный голос принадлежал пленнику.
Лев Иванович поспешно присел возле него, отвинтил крышку с бутылки, поднес к губам. Пленник сумел сделать только один глоток. Вода потекла по подбородку, скатилась на шею. Это простое движение лишило его сил.
– Лежи, не двигайся. – Гуров придержал его за плечи. – Помощь уже в пути, скоро все закончится.
– Их было трое, – повторил пленник. – Третий – главный.
– Скажи, кто ты? Можешь назвать свое имя? – спросил Гуров.
– Игорь Никиф….
Пленник снова потерял сознание, но того, что он успел сказать, было достаточно для того, чтобы господа полковники сумели сделать соответствующие выводы.
Когда приехали доктора, они сдали им пациента с рук на руки. Врач бегло осмотрел его и тут же заявил, что надо везти бедолагу в институт Склифосовского. Тамошние специалисты непременно поставят парня на ноги.
Игоря Никифорова увезли, криминалисты и оперативники разошлись по комнатам собирать улики и доказательства. Гуров и Крячко какое-то время наблюдали за работой коллег, потом собрались и поехали обратно в Москву.
Какое-то время сыщики молчали, затем Крячко не выдержал и проговорил:
– Да, Лева, ты и на этот раз оказался прав. Никифоров не преступник, а еще одна жертва. Кто бы мог подумать?
– На самом деле в пользу этой версии говорило много фактов, – заметил Гуров. – Справедливости ради надо признаться, что я тоже до последнего не был уверен в том, что Игорь тут жертва. Подозрительно было то, что он так глупо себя подставил. Ведь столько человек видели его вместе с Веденеевым перед самым исчезновением.
– Ну, знаешь ли, если бы он планировал сбежать после убийства, тогда